Для наших соседей мы с Нэнси, моей женой, не кажемся особенными. Жители тихого городка в штате Орегон видят нас такими, какие мы есть - счастливой любящей парой. Мы хотели того же, что и все: честно зарабатывать себе на жизнь, построить семью, купить новый дом - и, разумеется, завести детей. Однако, существует кардинальное различие - мы решили, что вынашивать нашего первого ребёнка буду я.
Я транссексуал. Документы у меня в порядке, мужские. Я легально женат на Нэнси. Нам предоставлены 1100 федеральных прав - некоторых из которых лишены люди, состоящие в гражданском союзе, однополом браке или бытовом партнёрстве. Стерилизация не является обязательным условием для коррекции пола, так что я начал гормональную терапию, сделал мастэктомию, но сохранил репродуктивную систему - не стал удалять матку и яичники. Желание иметь детей не является сугубо мужским или женским. Это нормальная человеческая потребность.
Десять лет назад, когда мы с Нэнси стали встречаться, желание завести детей было скорее мечтой. Хотя лично я, думая о будущей семье, не мог представить её без ребёнка. К сожалению, моя жена не может забеременеть - 20 лет назад она болела тяжёлой формой эндометриоза, ей сделали гистерэктомию. Впрочем, грех жаловаться на жизнь - я занялся трафаретной печатью и преуспел в своём бизнесе. Пару лет назад мы переехали с Гавайев на северо-западное побережье. Совместный быт наладился: настал момент подумать о продолжении рода. Я прекратил колоть тестостерон по схеме "дважды в месяц". Такое решение далось нелегко - ведь почти восемь лет у меня не было критических дней. Моё тело полностью восстановилось через четыре месяца, и мне не надо было принимать эстрогены, прогестагены или другие лекарства от бесплодия, чтобы забеременеть.
Наша ситуация выбивается из ряда вон - по всем социальным, политическим, законодательным и этическим канонам. Мы только начали сталкиваться с неприятием тех, кто шокирован создавшимся положением. Доктора отказывались помочь мне - по личным религиозным убеждениям. Санитары в больницах не желали говорить со мной в мужском роде, или считать Нэнси моей женой. Служащие регистратуры, которые должны были записывать меня на приём, поднимали нас на смех. Друзья и родные отвернулись от нас. Впрочем, никто в семье Нэнси даже не знает, что я FtM.
Весь процесс - начиная от попыток зачатия, кончая самой беременностью, представлял из себя сплошные сложности. Первый врач, к которому мы попали на приём, был гинекологом-эндокринологом. Он потерял дар речи, когда мы обрисовали ему проблему. Когда он наконец смог собраться с мыслями, то велел мне немедленно побриться. Взяв с нас 300 $ за консультацию, эндокринолог, скрепя сердце, провёл осмотр. Затем он направил нас к местному психотерапевту, чтобы точно выяснить - каково состояние нашего душевного здоровья, и готовы ли мы стать родителями. Несколько месяцев и пару тысяч долларов спустя он сказал, что отказывается быть моим лечащим врачом, потому что больничный персонал (и он сам, разумеется) крайне смущён создавшимся положением. Доктор, видите ли, не мог работать с "кем-то вроде меня".
Всего я был у девяти специалистов. Вот почему только год спустя мы добрались до банка спермы, купили материал анонимного донора и прибегли к процедуре искусственного оплодотворения на дому.
В первый раз я вынашивал тройню. Но беременность оказалась внематочной. Ситуация быстро стала ухудшаться, и в итоге угрожала жизни. На помощь пришли хирурги. Эмбрионы спасти не удалось. Также я лишился правой фаллопиевой трубы. Когда мой брат узнал о нашей потере, он сказал: "Может, это и к лучшему. Кто знает, какого монстра ты произвёл бы на свет".
Мне удалось забеременеть во второй раз. Мы с женой рады сообщить, что беременность протекает без осложнений, наш ребёнок - девочка - по предварительным подсчётам, абсолютно здоров. Мы с нетерпением ждём дня её рождения, и уже высчитали точную дату: 3 июля 2008 года.
Каково это - быть беременным мужчиной? Потрясающе. Я не только с волнением наблюдаю, как растёт новая жизнь внутри меня (а это уже весьма заметно по животу). Я непоколебимо уверен в себе. Я не стал меньше мужчиной. В чисто техническом смысле слова я рассматриваю себя, как простого исполнителя - хотя вполне можно воспользоваться услугами суррогатной матери для той же цели, лучше я сделаю это сам. Для Нэнси я - муж, вынашивающий нашего ребёнка. Мне очень повезло с любящей женой, которая безоговорочно поддерживает меня во всём. Для нашей дочери я буду отцом, а Нэнси - матерью. Мы будем одной семьёй.
Кроме местных медиков, никто не знает, что я уже на пятом месяце беременности. Но наша ситуация рано или поздно перестанет быть тайной. Тогда окружающим придётся существенно расширить рамки человеческих возможностей, и определить, что для них самих является нормой.
© Томас Бити (Thomas Beatie), 14 марта 2008, для журнала Advocate.
дополнительную информацию см. здесь
