Последний ковбой.

Роберт Аллен Идс родился 18 декабря 1945 года, в маленьком затерянном городке в Западной Вирджинии. Он был средним из трёх братьев. При рождении его назвали Барбарой, но вскоре сократили до чёткого "Бобби". Сам Роберт не раз менял имена. Когда мы повстречались, он был Бобом. Иногда он вдруг становился Рэем, а когда его путали, представлялся: "Рэй-Боб". Остепенившись, он выбрал имя "Роберт". Он рос в сельской глуши, среди бедняков, как и большинство рабочей молодёжи тех времён (если они не были отпрысками фабрикантов), но нельзя сказать, чтобы он был несчастлив. Ничего подобного. Иногда приходилось туго, но он не оставался без присмотра или куска хлеба - его любили, о нём заботились. Мать сидела дома и уделяла "дочери" много внимания. Его транзишн дался ей трудно - женщина с трудом представляла себе, что такое бывает, а когда узнала о том, что сын оббивает пороги врачей ради разрешения на операцию, упрекнула его: "Тебе больше нечего делать? Разве ты не можешь остатся с гомосексуалистами?". Время всё расставило по местам. Обиды забылись, и теперь они наконец-то вместе: Роберт ушёл в 1999, его мама - весной 2001. С отцом дело обстояло по-другому. Он любил детей, но был "папой на выходные": работал коммивояжёром, в основном занимался подержанными машинами, много разъезжал по стране и редко появлялся дома. Его имидж "вот такого парня!", слишком яркое для выходца из деревни обаяние - верно ему служили: торговля шла бойко, да и некоторые аферы проворачивались безболезненно. В ухарстве Роберт похож на отца..
Роберт трижды сочетался браком - дважды с мужчинами (он часто подшучивал, вспоминая материнское заблуждение - "Тогда я был геем"), один раз с женщиной. Первый раз завершился трагически: его муж катался на мотоцикле, взяв с собой их трёхлетнюю дочь - оба погибли в аварии. От этого удара Роберт так и не оправился полностью. Он безмерно скучал по любимым. Следующее супружество принесло ему двух сыновей, что помогло выкарабкаться из бешеной депрессии. Мальчишки завоевали его сердце. Отношения не разладились, хотя Дуг - старший - рано ушёл из дома, долгое время не подавал о себе вестей, а потом уже ничего не мог поделать с "решением своей матери", и возражать ему было как-то неудобно. С Бо, младшим, они жили дружно - в конце концов парень подарил Роберту единственного внука, Кигана. К сожалению, малыш плохо помнит "бабулю". Последний брак Роберта длился меньше всего, и отнюдь не стал манной небесной: его избранница любила женщин, так и не смогла принять переход от "задорных лесбиянок" к "обычным натуралам". Она слишком высоко ценила свою индивидуальность и принадлежность к клану дочерей Билитис. По понятным причинам это всё больше отдаляло их друг от друга, пока не привело к краху семьи и весьма неприятному, скандальному разводу.
Большую часть времени Роберт прожил в Западной Вирджинии. Когда Бо исполнилось четырнадцать, он переехал в Дейтона Бич со своей любовницей. Мальчик предпочёл остаться с братом и иногда наведывающимся папашей. А двое мирно осели по соседству с родителями Роберта. С престарелыми отцом и матерью он смог-таки расстаться, когда ему уже перевалило за сорок, и направился дальше на Юг, в Форт Лодердейл. Там, в церкви, он встретил женщину, на которой потом женился. А также познакомился со мной. Мы стали лучшими друзьями, когда он только начинал подумывать о транзишне. Хотя - послушать его задорные речи, так он чуть ли не с рождения начал "переделываться". Без шуток - у меня есть фотосвидетельства о том, что когда этот увалень ступил на Т*-тропу, он был профаном. Мне повезло наблюдать, как он крепнет и становится чудесным парнем. Роберт делал ошибки, как и все мы, но спешил их исправить: сердце у него было доброе, отзывчивое. Он с детства пристрастился к готовке, а потом и вовсе сделался виртуозом. В своём приходе - обычно по средам, после мессы - он задавал невероятные пиршества: домашние супы, вторые блюда, изысканные десерты для всех прихожан. Святые отцы нарекли его шеф-поваром. Руки у Роберта были золотые.
Он не участвовал активно в жизни транс-сообщества. Несколько раз он по просьбе нашей общей приятельницы, эндокринолога, присутствовал на её лекции в качестве "живого примера успешного транзишна (для студентов и желающих)". Бурная деятельность наблюдалась, только если кому-нибудь нужна была помощь - парню, который не мог скопить на операцию, трём девушкам из IFGE (Международная Организация Гендерного Образования), проводившим конференцию в Майами. Он также организовывал встречи местной группы поддержки - транссексуалы приходили в ту же церковь, где он молился и колдовал над плитой. "Хозяином" или "заводилой" он себя не считал, обычно являлся позже и садился в задних рядах, чтобы не мешать ораторам. На гей-парады и прочие шумные мероприятия он не ездил. Единственное, вместе со мной Роберт ежегодно посещал конференцию "Южный комфорт" (штат Мэриленд) - я входил в комитет устроителей. Несмотря на то, что его признали "корифеем движения" и очень уважали, он практически не выступал с докладами, разве что по волнующим проблемам, и чаще подавал голос, если кто-то оспаривал моё мнение. Он делал гораздо больше "за кадром", помогая словом и делом. Его ехидная улыбка примиряла самых обозлённых противников, или, по крайней мере, заставляла сложить оружие. Он считал, что трансам надо держаться вместе. Когда его не стало, кто-то печально изрёк: "Из фундамента выбит краеугольный камень". Народу его искренне не хватает. Что до нашего крепкого знакомства - мы с ним были, как братья, делились и хорошим, и плохим. Я был свидетелем у него на свадьбе, он помогал мне с разводом. Роберт дразнил меня лепреконом, потому что я ирландец, я дразнил его деревенщиной, потому что он не снимал ковбойской шляпы и тяжёлых сапог. Случалось, мы дрались, соревновались, но только в шутку - какой смысл в том, чтобы расквасить нос близкому человеку? Мы пили, ходили по гулянкам, кадрили девочек, отращивали бороды. Наконец-то он оступился и что-то сделал вперёд меня. Смерть я не призываю и волосы понапрасну не рву - мне без него горько. Его болезнь не была сюрпризом, а вот его смерть шокировала. Сколько я парня помню, Роберт не ладил со здоровьем. Ещё в Западной Вирджинии он повредил спину, и потому ходил с палочкой, несколько раз в месяц целый день оставался в инвалидном кресле. Я, кажется, упоминал о его добром сердце, но нрав был - не приведи Господи! Роберт мог упрямиться, как осёл. Врач посещал его только в случае, если ему понадобились лекарства. Он не шибко уважал представителей этой профессии, многих считал шарлатанами - иных заслуженно, и в больнице показывался, когда дальше тянуть было нельзя. Выбирался из трейлерного парка в Токкоа, где осел в последнее время, долго и со скрипом. Эта черта встала ему слишком дорого - рак поздно диагностировали. Симптомы появлялись задолго до начала лечения... Роберт кашлял кровью, я ругался с ним. Он отшучивался - якобы в таком трухлявом пне, как он, отказать может всё, что угодно. Да хотя бы туберкулёз обнаружится - сигареты, а потом трубку парень не вынимал изо рта. На многие вещи он закрывал глаза. "Не парься, будь счастлив, брат!".
Как-то раз Роберт выбился из графика наших поездок, собравшись на конференцию True Spirit (в г. Атланта). Я удивился, что он там забыл, ведь вряд ли там ему что-нибудь новенькое сказали бы о житье-бытье FtM'а. Но он не прогадал - там он познакомился с Кейт Дэвис, снимавшей фильм "Трансгендерная революция". Мой друг засветился в эпизоде. Не потому, что всегда хотел блистать перед объективом. Я уже говорил, что он был обаятелен? Так вот, этот шарм и лишил бедняжку Кейт разума. Они сначала долго разговаривали, потом перезванивались, он ей, как на духу, выложил всё про свою жизнь и поедающее изнутри заболевание. Дама подала идею: она хотела сделать фильм о нём. Роберт её высмеял. А весь полёт домой мы обсуждали юную режиссёршу и её странное стремление. Роберт то ли стеснялся, то ли опасался чего-то, но я по глазам видел - мысль ему понравилась. Фильм стал бы его наследием, он помог бы ему высказаться перед всеми, с кем он никогда уже не познакомится. Он подарил бы Роберту Идсу бессмертие. И "голливудская канитель" завертелась, когда мы в очередной раз приехали на "Южный Комфорт". Роберт выступил перед аудиторией. Многие боялись, что этот деревенский мужик не найдёт, о чём поговорить с народом - и зря, потому что никто не пошёл обедать (Роберт и тут подсуетился с блюдами), в перерыв все сидели по колено в слезах. Слова шли от сердца, и никто их никогда не забудет. На той же конференции Роберт участвовал в семинаре "Транс-интимность" - на плёнке час или полтора погиб под монтажными ножницами, и всё равно создалось ощущение, что только об этом мы с ним и думали: идёт сперва секс или долгая романтика? Роберт считал, что не может быть "или", он подтрунивал надо мной - я не против секса на быструю руку, а по нему, так секс не главное в близких отношениях, надо сначала узнать человека...
Документалка началась, как драматичное повествование об FtM'е, умирающем от рака яичника. Ему отказали в лечении потому, что он транссексуал. За девять месяцев съёмок акценты сместились. Кейт познакомилась с его друзьями: со мной, моей тогдашней подругой - а теперь женой Кори, Кэссом и его половинкой Стефани, и, конечно же, девушкой Роберта, Лолой. Храбрый режиссёр доехала до его родителей, старшего сына и внука. Фильм быстро стал семейной сагой. Просто Монтекки и Капулетти - Дуг сердился, что "мать считала" нас своей семьёй. Нельзя сказать, что Кейт ставили препоны, или она надрывалась, хотя весь фильм отсняла сама ручной камерой, из "команды" с ней была только продюсер Элизабет Адамс, она же звукооператор. Никто не гремел хлопушками, не орал "мотор". Кейт - наш друг, а камера казалась расширенным вариантом её взгляда. А вот просмотр "Южного комфорта" стал испытанием. Все мы чуть не перессорились, нам дико не понравилось, какими мы вышли на экране. Немного остыв, мы согласились в одном - Кейт проделала чудесную работу. Сага - так картинная, о любви, отношениях и потере. Плохо, что Роберт не попал на премьеру, но, я думаю, он бы гордился нами. Что-то, конечно, в кадр не попало. Младший сын, Бо, так и не смог оторваться от своей важной работы, дабы встретиться с Кейт. Один из романов Роберта (а любить он умел с размахом, в последние же месяцы искренне привязался к Лоле - смешной девчонке с ужимками невоспитанного травести и причёской а'ля юная Барбара Стрейзанд... но это была не страсть, толкающая на подвиги, скорее - нежность к понимающей его, как никто, девушке, которую сильно притесняли в глуши Джорджии) закончился как раз перед съёмками - о Тане никто не вспомнил. Вся канитель с врачами тоже не показана, разве что - как Роберт пьёт горстями болеутоляющее. У него открылось кровотечение, тогда мы его быстро собрали в больницу; врач, согласившийся помочь, практиковал в Огасте (штат Джорджия), ехать было три-четыре часа в один конец. Большая неоперабельная опухоль была выявлена возле почки, раковые метастазы пошли от кисты яичника. Таблетками их "уменьшить" было нельзя. Роберт прошёл курс облучения, но от него стало только хуже. Химиотерапии парень боялся - да, он, несомненно, был ковбоем без страха и упрёка, но он любил Лолу, не хотел умирать, страдал, а химия - последнее средство, дальше только лапки поднимать. Впрочем, подписался и на неё через пару месяцев, однако после сеансов едва мог ходить. Помощи ждать было неоткуда - Роберт жил с чётким осознанием, что не сегодня-завтра всё закончится. Боль он забивал наркотиками. Он хотел умереть на ферме, но этого не случилось. Ему был нужен постоянный уход, и он лёг в больницу, где и провёл несколько недель. Потом он впал в кому - на внешние раздражители не реагировал; впрочем, я верю, что он меня слышал, когда я часами с ним сидел, ухаживал, болтал всякие глупости. Когда мы познакомились, он был крепко сбитым атлетом, а валяясь на больничной койке, весил от силы килограмм 45. Настало время уходить - и 17 января 1999 года он умер.
Многие говорят - вот если бы он нашёл доктора поближе, или начал бы суетиться раньше... Чёрт его знает. Я просто видел, что Роберт долго болел. Он игнорировал все признаки. Он колол гормоны, сделал мастэктомию и считал, что - дальше как Бог на душу положит, а с ним всё будет в порядке. Полостную операцию он делать не стал. Он строил из себя супергероя, якобы "лишних внутренних органов" у него нет. Вот что его убило - беспечность, упрямство. Конечно, Роберту отказали в лечении, и не единожды. Но в сельской-то Джорджии, и не ожидать трансфобии? Людей без страхового полиса выставляют за дверь, про чёрных ребят говорят, что лучше бы им пойти в больницу "для своих". Врачи не принимают "новых" пациентов без крупного взноса за первую консультацию. Против Роберта, в общем-то, было всё - недружелюбные специалисты, отсутствие страховки и денег, безалаберность, запущенная "женская" болезнь при мужском паспорте. Тот факт, что он FtM-транссексуал, оттолкнул от него врачей, но он и сам виноват. Есть же те, кто могут помочь - главное, направить упорство в нужное русло, и быть честным, уметь постоять не только за других, но и за себя. Роберт не хотел, чтобы его печальные старания пропали втуне. Он предостерегал транс-сообщество от заблуждений и легкомыслия. Хирургия важна, особенно для парней, и самолечением заниматься не стоит. Время от времени надо вспоминать, что - хотя мы родились не в том теле, за ним нужен уход. Никто же не стреляется от третьего размера груди, а идёт под нож к хирургу. То же самое с гормонотерапией и гистерэктомией - риск заболевания высок, тестостерон не рассасывает яичники и матку, так что надо либо вырезать всё, либо не колоться, либо ходить ко врачу на обследование чаще, чем обычно. Забрасывать думы о "женском", даже если прекратились всякие ненужные отправления, не стоит. Если бы Роберт был здесь, он опять подтвердил бы мои слова.

(с) Максвелл Андерсон.

письмо Лолы Колы

Пожалуйста, простите меня за неделикатность, но я кое-что хочу сказать. Я потеряла близкого человека, и до сих пор не могу в это поверить - был он и нет, сердце останавливается. Такого не может быть, и это случилось. А всё почему...
Три года назад у Роберта нашли раковую опухоль, гораздо позже, чем могли бы - из-за "профессионалов от медицины", которые испытывали сильнейшую брезгливость, узнав, что солидный мужчина, пришедший к ним на приём - транссексуал. Двадцать врачей в разных клиниках отказали ему по личным психологическим мотивам. Когда он нашёл того, кто не смущался его "женскими органами", было уже слишком поздно, хотя он и радиацией, и химией лечился. Я не могу перестать обдумывать один момент - что, если бы ему сразу оказали помощь, изменилось бы всё к лучшему, мог бы Роберт выздороветь? Я просто знаю, что красивого умного мужчину приговорили к смерти за то, что он отличался.
Это невообразимо. Это неправильно. Я считаю, мы должны настаивать на переменах к лучшему, а не сидеть, сложа руки. Такое больше не повторится. Я лично не супер-женщина, и сейчас пребываю в стрессовом состоянии, но активисты могут связаться с правительством, медицинскими организациями, добиться закона о защите прав... Дискриминируют и MtF, и FtM. Транс-ребятам трудно пойти к гинекологу по очень простой причине - они в очередь могут не записаться, им дадут от ворот поворот, что делать мальчику в заветном кресле? И парень с комплексами годами не заглядывает ко врачу. У него моральная травма. Так не должно продолжаться. Бог с ним, что за шум подымется, и какой грязью нас обольют, общество же нетерпимо, но не погибнет ли оно, наплевательски относясь к своим гражданам?
Сделайте, что можете. Не останавливайтесь на собственном благополучии. Или хотя бы за ним следите с толком.

Январь 1999.