--  Есть один урок жизни, который мне пришлось изучать долго и медленно, прежде, чем до меня дошло: ты можешь считать себя самой, что ни на есть прогрессивной и толерантной, но обязательно случиться что-то, и ты в очередной раз столкнешься лбом с собственными предрассудками.

Когда я переехала в Чикаго летом 1992 года, я была твердо уверена в необозримой широте собственных взглядов.
Послушайте, я была дайком, я была панк-рокером, я только что получила стипендию в Институте искусств. Я выросла в деревне, перебралась в Нью-Йорк, потом в Лос-Анджелес, побывав во всех городах по пути. Что, скажите на милость, могло бы меня удивить и шокировать?
В Чикаго, в ожидании первого семестра я работала водителем грузовика и тратила свободное время на поиск новых хороших друзей. К тому времени у меня уже был опыт в работе по защите прав гомосексуалов, и я решила примкнуть к «Queer Nation» Чикаго, в надежде встретить братьев и сестер по духу среди местных активистов. И действительно, во время первого же посещения организации я встретила родственную душу по имени Минди, которая (к моему восторгу) проявляла ко мне весьма живой интерес. Мы тусовались вместе, ходили в бары, на вечеринки… пока я не узнала, что она "кожаный дайк".

Ах, какой же самоуверенной и невежественной я тогда была. Услышав это выражение, я вообразила, что имеется в виду лесбиянка, которая ходит в кожаной одежде. Поскольку, будучи панк-рокером я и сама ничего не имела против кожаных курток, я сочла себя достаточно просвещенной. Представьте себе восторг Минди, когда я сообщила ей, что тоже хочу быть кожаным дайком. Оглядываясь назад, я понимаю, что она просто оберегала меня, когда просила не приходить на ее вечеринки… она говорила, что я помешаю ей сосредоточиться… или она называла мне не тот клуб или бар.

Минди неизменно носила с собой нехилую спортивную сумку, но мне никогда не приходило в голову, что там может быть что-нибудь кроме запасной одежды.

Мы не были любовниками, но для нее было очевидно, что она мне нравиться, и в одну счастливую ночь она пригласила меня к себе домой… Я была так взволнована и счастлива, я просто не знала что делать. Но когда мы приехали, она охладила мой пыл, сообщив, что мы не можем целоваться, так как она совсем недавно сделала пирсинг на языке, но мы можем делать все остальное… и тут она вывалила содержимое своей спортивной сумки. Я просто застыла от ужаса, а моя душа решила, что ей лучше пока пожить в пятках, настолько я была не готова к тому, что предстало пред моими глазами. Собственно это были разнообразные фаллоимитаторы, сбруи, цепи, наручники… по большей части. Как и большинство людей, впервые столкнувшихся с приспособлениями для секса и BDSM, я чувствовала изрядную долю неуверенности… другими словами перепугалась. Минди, к своей чести, сжалилась надо мной и упаковала сумку обратно.

«Все в порядке, Зет, не думай об этом», - мягко произнесла она, тихонько ухмыляясь и качая головой.
«Давай просто ляжем вместе. Мне все равно завтра рано вставать».
В результате, я заползла к ней в постель в пижаме.

Я чувствовала себя униженной, и вместе с тем я была заинтригована той злополучной сумкой. Увы, познать радости ее содержимого с Минди, мне уже было не суждено. Вскоре после этого я переехала из Чикаго в Аризону. Я рассталась со старыми друзьями и быстро потеряла с ними связь. В течение следующих лет, я училась познавать радости сексуальных дивайсов и постигала образ жизни кожаных дайков. Я немного пожила в Сан-Франциско, где я нашла свое призвание в качестве вышибалы в S&M клубе.

Итак, в очередной раз я поразилась прогрессивной широте собственных взглядов. И в очередной раз жизнь готовилась ткнуть меня мордой в собственное самодовольство и ограниченность.

После смерти отчима, я поспешила домой в Аризону, чтобы помочь семье. Моя мама слишком состарилась, чтобы справляться одной, и, честно говоря, у меня в Сан-Франциско ничего горящего не оставалось. По прибытии я встретила молодую барышню, которая училась в Университете и была президентом местного корпуса студентов-гомосексуалов. Каким-то чудом она развела меня на то, чтобы я помогла ей нарисовать розовые треугольники по всей территории ее ВУЗа… Я не особо горела желанием, но она заявила, что сделает это со мной или без меня, так что я решила пойти с ней, чтобы чего не вышло. Мне пришла в голову блестящая идея взять краску, которая очень легко смывается. Действительно блестящая, поскольку нас поймали с заляпанными краской руками. После ночи в тюрьме, мы предстали перед судом, и несмотря на обвинение в уголовном преступлении, были обвинены в легком проступке и обязаны были оплатить очистку территории. Мы заплатили и покинули зал суда.

На выходе нас ожидала юная лесбиянка-панк, на чьем кожаном пиджаке красовался значок «Queer Nation» Сан-Франциско. На мне тоже была кожа с моим значком «Queer Nation» Чикаго! Дивчина представилась, сказав, что она просто хотела поздравить нас с тем, что мы сделали. Она показала студенческую газету с нашей фотографией на последней демонстрации «про-чойс». Из статьи следовало, что мы теперь вроде местных героев, благодаря нашему маленькому саботажу. Я подумала, что это мало похоже на правду, но все равно было приятно, что это наш поступок не остался незамеченным.
-- Прежде чем отправиться по домам, я сказала той девушке, что я тоже член «Queer Nation». Она посмотрела на мой значок, и сказала, что знала еще одного дайка из «Queer Nation» Чикаго. Я попробовала описать Минди, и она покатилась со смеху.

«О, так значит Минди… Ну, знаешь, она больше не Минди. Она теперь, э-э, как же это сказать… Минди теперь Мэтт».

Ну, это, конечно, было для меня ударом. Не сказать, чтобы сильным ударом. Когда я участвовала в программе для переживших сексуальное насилие, меня опекал транс MtF (male-to-female транссексуал). В смысле, я не была полным невеждой, и вполне допускала мысль, что в мире существуют люди, меняющие свой пол. В конце концов, хорошо узнать, где твой старый друг, какого бы пола они ни был. Так что я преисполнилась решимости заглянуть в Сан-Франциско и проведать его.

И спустя пару лет я все-таки это сделала. Во время недельного визита в Сан-Франциско я случайно услышала, что художник татуажа ищет кого-нибудь для помощи в отделке новой студии в обмен на татуировки. Так что, я туда заглянула и приступила к малярному делу вместе с одним FtM (female-to-male транссексуал), которого встретила в кофейне.

Мы разговорились, и я сказала ему, что ищу «Мэтта». Оказалось, что он не просто знает Мэтта, они очень близкие друзья, и он знает, где найти Мэтта прямо сейчас. Я была потрясена! Я быстренько докрасила свою стену, и, вымыв кисть, помчалась в бар, где Мэтт служил барменом. Бар S&M для мужчин был совсем рядом с тату-салоном, так что мчаться пришлось не долго. Всего несколько, посетителей, одетых в кожу, пили пиво, а за стойкой стоял Мэтт.

Он выглядел просто классно! Теперь у него была небольшая бородка, и он накачал неплохую мускулатуру. Я была так счастлива найти его! Он бросил на меня взгляд, перепрыгнул через стойку, сгреб меня в охапку, и закружил со словами «З-и-и-и-и-и-и-и-и! Это правда ты? Как ты?» Мы немного поболтали и договорились встретиться за ужином и вспомнить старые времена.

В назначенный вечер он появился с запасным шлемом, который я незамедлительно надела. Оседлав его мотоцикл, мы устремились вперед, к хорошему ужину. Мы все время говорили о том, что произошло после нашей разлуки. Я поймала себя на мысли, что мне крайне интересно знать, есть ли кто-нибудь у Мэтта, или он свободен.
«Слушай, Зи. Поехали ко мне, заодно познакомишься с моей половиной, здорово, правда?»

Облом. Я так надеялась, что Мэтт одинок. Я уже думала, как скажу ему, что мы можем начать с того момента, на котором остановились тогда, в Чикаго… но этому не бывать. Немного расстроенная, но все еще счастливая по поводу нашей встречи, я согласилась, и мы поехали к Мэтту.

Когда Мэтт открывал дверь в квартиру, я услышала мужской голос… «эт-то, ты золотце?» Мэтт не говорил, что у него есть соседи по квартире…
«Да, это я, со мной друг, так что тебе лучше быть одетым!»
Из кухни выплыл красивый манерный парень, мы пожали руки. Мэтт взглянул на меня, сказав: «Зи, это мой любовник, Стивен».

Что ж, моей так называемой широте взглядов устроили экзамен здесь и сейчас. Мало того, что Минди была Мэттом, Мэтт был геем. Это настолько шокировало меня, что мне пришлось потратить много времени, чтобы собраться с мыслями. Не помню, о чем вообще, тем вечером шла речь.

Но я скажу вам одну вещь. Тот самый вечер был для меня поворотным моментом. Я осознала, что ничего не знаю о реальной жизни. Я поняла, что человеческая природа столь многогранна, что невозможно знать и понимать всех. Всю оставшуюся жизнь моя открытость и широта взглядов будет подвергаться суровым испытаниям… и в чем-то, я все равно окажусь невежественной ханжой. Не так уж плохо.

Мэтт одной рукой сломал последний барьер у меня в голове, и я до сих пор благодарю его за это. Может быть, для кого-то это прозвучит обыденно: кто-то чувствует себя человеком другого пола и хочет его изменить, а потом обнаруживает, что он гей, хотя до этого был лесбиянкой… и все-таки, хотя для меня все это слишком сложно, я чувствую уважение и симпатию. Каждый раз, когда я сталкиваюсь с чем-то, что противоречит моим представлениям о жизни, я вспоминаю Мэтта… и приступаю к тому, чтобы раздвинуть границы своего понимания еще чуть-чуть.

Zet © перевод Silence is Death, специально для Lesbiru.com
июнь 2003